Пятничное, забавное

Эта неделя выдалась довольно насыщенной с рабочей точки зрения и у меня уже даже в голове созрела статья на "профессиональную" тему, но тут оказалось, что сегодня пятница, и про работу писать как-то уже не хочется.

А посему, в качестве небольшого развлечения, предлагаю вашему вниманию несколько отрывков из той самой автобиографии Агаты Кристи, отзыв на которую здесь появится совсем скоро. В данный момент я нахожусь на той ее части, которая повествует о том, как госпожа Кристи путешествует со своим вторым мужем к раскопкам и обратно, и где они вдвоем добираются в Англию из Ура (территория современного Ирака) через Персию (ныне - Иран) и Кавказ (в частности грузинский город Батуми и столицу Азербайджана Баку). Время было как раз в 30е "сталинские" годы, железного занавеса еще не было, но равно как и посольств Великобритании. На фоне суровой правды Алексиевич, интересно и даже забавно читать впечатления англичанки, видевшей очень немногое и находившейся на территории СССР очень недолго.

Начинается все с того момента, когда госпожа Кристи вместе со своим мужем в отделение иранского банка для того, чтобы затребовать необходимую сумму на личные и дорожные расходы...

Воспользовавшись <...> паузой, Макс и заговорил о возможности посетить Россию. Управляющий банком вздохнул и воздел руки к небу.

– Вас ждет множество трудностей, – сообщил он.

Макс согласился, он знает, что это трудно, но принципиально не невозможно. Ведь не существует официального запрета пересекать границу.

– Сейчас там, кажется, нет вашего дипломатического представительства. Ни одного консульства.

Мы знаем, ответил Макс, что наших консульств там нет, но, насколько ему известно, нет и запрета для англичан посещать страну по своему желанию.

– Конечно, никаких запретов! Разумеется, вам придется взять с собой наличные.

Естественно, согласился Макс, он понимает, что придется брать наличные.

– И любые финансовые отношения с нами будут считаться незаконными, – печально сообщил управляющий.

<...>

– Видите ли, – объяснил управляющий, – законы меняются, меняются постоянно. И они всегда друг другу противоречат. Один закон гласит, что при определенных условиях вы не можете получить деньги, а другой утверждает, что только при этих самых условиях вы и можете их получить, – что прикажете делать? Мы делаем то, что кажется наиболее разумным в данный день данного месяца. Говорю вам это, чтобы вы знали заранее, что хоть я и могу вести ваши дела – оплачивать покупки, обеспечивать нужной валютой – все это будет незаконно".

"– Давайте подумаем – вы хотите до Каспийского моря ехать на машине? Да? Это восхитительная поездка: сначала в Решт, из Решта – в Баку на пароходе, на русском пароходе. О нем я совсем ничего не знаю, но люди ездили на нем, да, ездили.

По его тону можно было предположить, что люди, плававшие на этом пароходе, бесследно исчезли и об их дальнейшей судьбе никому ничего не известно.

– Вам придется везти с собой не только деньги, но и еду, я не знаю, можно ли в России где-нибудь поесть. Во всяком случае, в поезде Баку – Батум поесть негде, все надо брать с собой".

"Пришлось консультироваться с нашим официантом относительно того, какую еду брать в Россию. В основном официант рекомендовал, разумеется, икру – мы смирились с двумя невероятных размеров банками. Официант посоветовал также захватить шесть жареных уток. Плюс к этому мы везли с собой хлеб, коробку печенья, несколько банок джема и фунт чая – «для паровоза», как объяснил официант. Мы не совсем поняли, зачем паровозу чай. Быть может, он хотел сказать, что в России принято, чтобы пассажиры угощали чашкой чая машиниста? Как бы то ни было, мы прихватили чай и кофе".

"Когда нас вели на infect русский пароход, мы немного нервничали. Но взойдя на борт, обнаружили такое разительное отличие от Персии и Ирака, какое трудно себе представить. Во-первых, на пароходе было безупречно чисто, как в больнице, как в настоящей больнице. В каютах стояли высокие железные кровати, на них лежали жесткие соломенные тюфяки, покрытые чистыми простынями из грубой хлопковой ткани; в каждой каюте был простой жестяной кувшин и таз. Члены корабельной команды напоминали роботов – все под два метра ростом, светловолосые, с безразличным выражением лиц. Они обращались с нами вежливо, но так, словно на самом деле нас там не было. Мы с Максом чувствовали себя точно так же, как самоубийцы из пьесы «Уходящие в плаванье» – муж и жена, словно призраки, кружащие по кораблю. С нами никто не разговаривал, никто на нас не смотрел и вообще не обращал ни малейшего внимания".

"Простой и забавной была процедура схождения на берег. Шесть роботоподобных носильщиков, выстроившись по старшинству, поочередно подходили к нашим вещам. Такса, как сообщил наш интуристовский гид, составляла один рубль за любое место багажа. Каждый носильщик брал одну вещь. Самому незадачливому достался неподъемный чемодан, набитый книгами Макса; самому везучему – мой зонтик. Плату оба получили равную".

"На следующее по приезде утро Макс попросил принести горячей воды для бритья, но не тут-то было. «Горячая вода» – два слова, которые он только и знал по-русски, не считая, разумеется, слов «пожалуйста» и «спасибо». Женщина, к которой он обратился со своей просьбой, энергично покачала головой и принесла большой кувшин холодной. Макс несколько раз повторил слово «горячая», прикладывая к щеке бритву в надежде, что женщина поймет, зачем ему горячая вода. Но та продолжала качать головой, и вид у нее был возмущенный и осуждающий.

– Требуя горячей воды для бритья, ты, видно, кажешься ей изнеженным аристократом. Советую тебе быть осторожнее, – сказала я".

"Вернулся человек из «Интуриста».

– А! Вы уже справились? – удивился он.

– Эти люди любезно уступили нам свою очередь, – смущенно сказал Макс. – Может быть, вы объясните им, что нам очень неловко.

– Что вы! Они всегда так делают, – ответил интуристовец. – Как будто им нравится снова становиться в хвост – такое, знаете ли, увлекательное занятие – постоять в очереди, они, наверное, хотят продлить удовольствие. А вообще говоря, они просто всегда очень вежливы с иностранцами".

"Интуристовец попрощался и заверил, что через три дня в Батуме нас встретят и все будет хорошо.

– У вас, как я вижу, нет с собой чайника, – сказал он. – Ну ничего, вам его кто-нибудь обязательно одолжит.

Я поняла, что он имел в виду, на первой же остановке, часа два спустя: старушка из нашего купе энергично похлопала меня по плечу, указала на свой чайник и с помощью юноши, сидевшего в углу, который говорил по-немецки, объяснила, что нужно положить в чайник заварку и пойти к паровозу, где машинист нальет в него горячей воды. Чайником мы, как известно, не запаслись, но чашки у нас были, и старушка вызвалась все остальное сделать сама. Вскоре она вернулась с двумя дымящимися чашками чая. Мы достали свой провиант, предложили новым друзьям угощаться, и путешествие пошло своим чередом".

"Через полчаса он (хозяин гостиницы - Rena) вернулся в сопровождении дряхлого старика в остроконечной шляпе, который говорил по-французски. Этот реликт, видимо, служил портье в старые времена и все еще оказывал гостям услуги. <...> Всю дорогу он ворчал на правительство, и мы начали немного нервничать, поскольку вовсе не желали критиковать власти страны, где не было даже английского консульства, которое могло бы, случись что, вызволить нас из беды.

Мы попытались успокоить старика, но безуспешно.

– Теперь все не так, как прежде, – продолжал ворчать он. – Почему, как вы думаете? Вот посмотрите на мое пальто. Это хорошее пальто, ничего не скажешь, но мое ли оно? Ничего подобного, мне его выдали на службе, оно принадлежит государству. В былые времена у меня было не одно пальто – четыре! Может быть, они не были такими хорошими, как это, но то были мои вещи: зимнее пальто, осеннее, плащ для дождливой погоды и выходное пальто. Четыре!

Наконец он немного понизил голос и произнес:

– У нас строго запрещено брать чаевые, поэтому, если вы собирались мне что-нибудь заплатить, лучше сделать это сейчас, на этой тихой улочке".

Некоторые моменты очень напоминают "Собачье сердце" :)

Прекрасных выходных, друзья!